Ирина Шухаева. Женские образы в романах И.А. Гончарова
Статья по авторской программе цикла Ирины Шухаевой “Современное прочтение романов И.А. Гончарова”
Здравствуйте, уважаемые зрители, с вами Ирина Шухаева. Продолжая разговор о романах Ивана Александровича Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв», мы сегодня подбираемся к самой «вкусной», «сочной» и наиболее художественной части его творчества, которую можно назвать галереей женских образов, созданных Иваном Александровичем Гончаровым.
Лично у меня, большая симпатия к И.А. Гончарову появилась именно тогда, когда читая его произведения, я сравнивала, осознавала, сопереживала и не находила ничего пошлого, ничего скучного, ничего далекого от жизни. Меня удивляло, откуда на самом деле столько тепла и позитива, столько уважения и преклонения перед женщиной, которое, прямо скажем, писателям девятнадцатого века было не очень свойственно. Не очень свойственно и сегодня. Сегодня выпустили, можно сказать, обойму женщин-стерв, состоявшихся, эмансипированных
Нельзя сказать, что несчастны все женщины Гончарова. Каждая из них со своими проблемами, со своей спецификой, со своими понятиями, которые не одна из них, разве что кроме Ольги, не отстаивает словесно. И не случайно то, что у него женщины если и трудятся, то на почве хозяйства .
Помните, в первой программе, когда мы говорили о биографии Гончарова, я обращала ваше внимание, что он рос в достатке материнской любви, в достатке бытовом и хозяйственном. Он видел перед собой образ состоявшейся, спокойной женщины, блестящей хозяйки, любящей матери, видевшей и знавшей личное женское счастье. Безусловно, этот образ, по-хорошему впечатался и остался идеальным. Благодаря этому, женщины Гончарова усердны в работе над собой, усердны для семьи и детей, что он считает чрезвычайно важным. Но никоим образом, они не покидают той женской доли, которую он нам обрисовал. И он сделал это так симпатично, что его героини до сих пор нам близки и понятны.
Сегодня мы говорим с вами о современном прочтении. Когда я готовилась к программе и перечитывала его романы,мне иногда казалось, что многие инструкции о том, как правильно себя вести с мужчинами в некотором роде списаны с его героинь. Это и Агафья Пшеницына, в итоге ставшая женой Обломова, и Вера, с ее честностью, граничащей, как нам сегодня может показаться, с глупостью, но по жизни остающаяся в выигрыше. Вспоминается восторженная Марфенька, обожающая природу и крестьян. Она встречает своего человека Викентия, за которого счастливо выходит замуж. Это единственный счастливый брак на страницах романа «Обрыв». Поражает исключительное умение Гончарова соединить психотипы мужчин и женщин. Как это удалось писателю середины девятнадцатого века, остается загадкой. Наверное, действительно сила таланта.
Я считаю, что женские образы в романах Гончарова это абсолютные хиты нашей русской классической литературы, которые не теряют актуальности и в наше время. Я сейчас постараюсь вам это показать и продемонстрирова
Итак, женские образы романа Гончарова. Я начну с того, что приведу вам фрагмент из романа «Обрыв», когда Райский все таки собрался сесть за перо и что-то написать. Начал он с того, что обратился к женщинам.
«Женщины! Вами вдохновлен этот труд, вам и посвящается! Отдаю и свое создание, и самого себя под вашу могущественную защиту и покровительство! Долго ходил, я как юродивый, между вами с диогеновским фонарем, отыскивая в вас черты нетленной красоты для своего идеала, для своей статуи! Рядом с красотой – видел ваши заблуждения, страсти, падения, падал сам, увлекаясь вами. Звал вас именем другой силы на путь совершенствовани
Не манил я вас в глубокую бездну учености, не на грубый, неженский труд, не входил с вами в споры о правах, отдавая вам первенство без спора. Мы не равны: вы выше нас, вы сила, мы ваше орудие. Время сняло с вас много оков, наложенных лукавой и грубой тиранией: снимет и все остальное. Отбросьте же хитрость – это орудие слабости – и все темные, ползучие цели ее».
Примечательно то, что это вторая половина девятнадцатого века, и автор мужчина. Словами героя мужчины, он расписывается в том, что женщины выше, но выше в той сфере, где они и должны находиться: в любви, в семье, в отношениях, в работе над собой.
И надо сказать, что автор, расписываясь в том, что отдает свои труды под покровительство женщин, был успешен уже тогда. Как сказали бы сегодня, женская целевая аудитория романов Гончарова была от него в абсолютном восторге. С этим соглашались и толковые мужчины критики.
Тот же самый Добролюбов пишет, что «Разбирать женские типы, созданные Гончаровым, значит предъявлять претензию быть великим знатоком женского сердца. Не имея же этого качества, женщинами Гончарова можно только восхищаться. Дамы говорят, что верность и тонкость психологического анализа у Гончарова – изумительна, и дамам в этом случае нельзя не поверить…»
Итак, мы с вами говорим о том, что Гончаров создает достаточно обширную галерею женских образов. В «Обыкновенной истории» это помещица Адуева – мать Александра, это Софья – его первая любовь. Вспомните, вещественные знаки невещественных отношений. Это Наденька – в пух и в прах разбившая нежное сердце Александра. Это вдова Юлия Тафаева, от которой Александр сбежал сам, добившись взаимности. И, конечно, сломленная тетушка – Елизавета.
В романе «Обломов» нельзя не отметить, не вынесенные на первый план, но очень важные образы маменьки и няни, противопоставлен
В «Обрыве» – это главные героини Софья и Наталья, второстепенные: Полина Крицкая, Ульяна Андреевна, Марина — дворовая , мягко говоря, гулящая девушка. У каждой из них своя история, и к каждой из них Гончаров внимателен. Мы видим, как развиваются их жизнь в любви, в семье, в побегах, в поисках счастья, в соответствии между тем, что принято, положено в обществе и тем, что происходит на самом деле и к чему они стремятся.
И, конечно же, центральные фигуры – это Вера, Марфенька и бабушка. Это три «столпа», на любви к которым, покоилось сердце Райского, и, благодаря им, он смог воплотить себя в работе. По мнению Гончарова, они выполнили свою женскую задачу, помогли мужчине состояться.
Я вряд ли вас удивлю, если обращу ваше внимание на то, что большая часть сегодняшних художественно-пр
Теперь давайте рассмотрим основные черты главных женских образов, и какое влияние они оказывают на жизнь героев. Серьезное внимание обращали критики, да и сам Гончаров, именно на образ Наденьки. «Наденька, девушка, предмет любви Адуева, вышла также отражением своего времени. Ее достало разглядеть только, что молодой Адуев – не сила, что в нем повторяется все, что она видела тысячу раз во всех других юношах, с которыми она танцевала и немного кокетничала». «Она чувствовала только смутно, что ей можно и пора протестовать против отдачи ее замуж родителями». «И только могла, бессознательно конечно, как Наденька, заявить этот протест, забраковав одного и перейдя чувством к другому».
Если вы вспомните образ маменьки Наденьки Любецкой… Я его в перечне своем забыла. Она говорит: «Наденька мне вся покорная». И каждый раз говорит: «Ну что ж это такое – на лошади скачет, это делает, это делает. Господина Адуева, значит, как бы отвергла, переметнулась к графу». Именно это ее перемещение совершенно сломало жизнь Адуеву. Но, тем не менее, Наденька по-своему была революционна.
Несомненно, Гончаров, великий психолог, рукам дяди, подсунул своему герою вдову, Юлию Тафаеву. Этот тип женщины, совершенно истеричной, с требованиями и ожиданиями, к сожалению, не перевелся и сейчас. Адуев, увидев в женском лице ту же требовательность
Переходя к Ольге, я сначала хочу привести характеристику, данную ей Гончаровым, а потом поделюсь и своими наблюдениями. Гончаров прослеживает четкую связь между образами Наденьки и Ольги. Он говорит, что «Ольга есть превращенная Наденька следующей эпохи. От неведения Наденьки единственный переход к сознательному замужеству Ольги со Штольцем, представителем труда, знания, энергии – словом, силы». Если Наденька увидела отсутствие силы в господине Адуеве и метнулась к графу, который действительно, как мужчина явно более симпатичен, то Ольга пошла дальше. А если вы не читали, то просто обращайте на это внимание сразу. Гончаров очень четко и тонко показывает, что на самом деле любви между Ольгой и Обломовым не было.
Мы с Вами уже говорили о том, что Гончаров был близок с Белинским. И Белинский, разбирая любовь Онегина к Татьяне, высказал совершенно блистательные наблюдения о том, что любовь часто путают с потребностью в любви при наличии предмета, на котором эта потребность может выразиться, препятствия превращают эту потребность в страсть. Удовлетворения убивают.
Именно этот вариант взаимоотношений Гончаров подбрасывает своим героям. Он очень тонко показывает, что Ольга выделяла с самого начала Штольца, а он ее. Но Штольц привел друга, друг оказался милым чудаком. И Андрей поставил перед ней задачу – его надо изменить, она должна, она может проверить свою силу. Да, конечно, имело место и увлечение. Андрей перед этим сильно “достал” Обломова, тот тоже был уже готов к тому, чтобы меняться.
Вот это совпадение обстоятельств и породило ту самую потребность. И велика мудрость и проницательность Обломова, который все это заметил и написал в своем письме: вы любите не меня, вы любите будущую свою любовь. И оказался абсолютно прав. Описанная им попытка «поиграть в любовь», сегодня читается на одном дыхании, особенно, когда он подробно объясняет, насколько разная скорость восприятия оценки событий у мужчины и женщине, когда следует женщине остановиться и дать мужчине время.
Складывается впечатление, что многие наши дамы психологи просто списали это все у Гончарова. Возможно, они об этом и не знали, но это настолько правильно, что удивительно только одно, как это могло быть известно господину Гончарову так давно .
Все женские образы у него «обставлены и укрыты теплым одеялом», у всех есть подруги, у подруг есть мнения, с которыми нужно что-то делать. Без конца приезжают к Наденьке подруги, и она не знает, как они отреагируют на Адуева.
Например, проблема Ольгиной подруги – Сонечки, которая не может понять, как она сама один раз была замужем, а вот Ольга потерпела крах в любовной истории со Штольцем. И как же можно ей, Ольге, любить дальше, когда любовь должна быть одна и на всю жизнь. Вот такая игривая женская дружба. Процесс навязывания общественного мнения, то как это происходит в беседах, в диалогах с подругами, изображен автором совершенно бесподобно. Мы знаем, что Вера ездит к попадье. Нет подруги, разве что, у Марфеньки, но у нее подруга – бабушка и природа, что тоже, в общем, делает ей только честь.
Вот что говорит Гончаров: «…меня соблазняла мысль выставить ряд женских портретов, № 1‑й вышел неудачен; 2‑й, – умирающей Наташи, писанный, как и Беловодова, в 50‑х годах, – также бледен». Действительно обе шаблонные и скучные. «Это, между прочим, оттого, что я торопился и смотрел дальше в глубину романа, не останавливаясь подолгу на этих аксессуарных явлениях. Меня влекли уже близкие мне лица и места, где я родился и вырос: и те лица, бабушки и внучек, всего провинциального люда и дворни – и вся обстановка, по отзывам всех, вышли у меня живее». Они действительно получились у него замечательные.
Мне кажется, что переходом к «Обрыву» был образ вдовы Пшеницыной, осужденный хором критиков. Гончаров допустил мезальянс. Обломов женился на женщине ниже себя по происхождению, удивительно необразованной и безграмотной. Но вместе с тем, эта та сила женской любви, которой поклоняется Гончаров словами Райского, с чего мы с вами начали. У меня вызывает невероятное уважение то, насколько она боготворила Обломова. Когда, если помните, возникла эта история с подставной распиской, и Илья Ильич терпел бедствия, она не говорила никаких красивых, пафосных монологов. Она просто продавала вещи, чтобы по возможности сохранить ему тот образ жизни, к которому он привык. Она была безутешна в горе, когда он умер, она обожала своего сына. То есть, честно говоря, если бы меня спросили: «Кого на самом деле любил Обломов?» Я бы ответила совершенно однозначно, он любил маменьку, он любил няню. И он действительно любил Агафью, которая умудрялась заставлять его двигаться, играть с детьми, делать то, что действительно продлило ему жизнь. И, наверняка, это были не только разговоры. Если углубиться в подробности, то это тот самый голый локоть и рука с пирогом и, в общих чертах, тот идеал женщины, который рисовал Обломов в своих разговорах со Штольцем, безупречно воплотившийся в образе вдовы Пшеницыной. Этот образ — великая удача Гончарова. И, если перед вами стоит вопрос, как выйти замуж и как себя вести, то прочитайте Обломова, там все расставлено по местам.
Итак, мы переходим к «Обрыву», к его трем центральным образам. «Райский попадая, на родине, объявил ту же войну старому, отжившему. Он воюет с Бабушкою, спорит, горячится, но любит ее, как мать; схватывается и с Марфенькою и с Верою. Но воюет также из корыстных видов с двумя последними, как и с Беловодовой. Воображение, раздраженное их красотою, влечет его к победе над ними. Но одна обезоруживает его своей детской чистотой, другая – сознательною силою».
Гончаров очень четко показал, что Райский ищет победу над женщинами. Кузина Беловодова оказалась холодна и если дрогнула, то не по отношению к нему. Вера была крепка в своей любви к Марку, а потом в своей симпатии к Тушину. Именно Тушин пришел на смену Адуеву-старшему и Штольцу, как образ делового человека новой России. И точно также хорошо получился дядя. К Штольцу возникает много вопросов, Тушин скорее очерчен, но почему-то для Веры я бы видела именно такого мужа.
И, конечно, самый центральный образ – это образ бабушки. «Которая любит, чтобы ей все повиновались – и Марфенька ей милее всех, потому что она из послушания Бабушки не выйдет. Этот мотив о послушании проходит через весь роман в ее характере. На Веру она косится, что та удаляется, едва слушает ее советы, и она, поневоле, скрепя сердце, дает ей некоторую свободу».
Мудрость бабушки — сила этого образа, что, наверное, является самой большой находкой Гончарова. Властность, хозяйственность, умение вести быт, они все схожи между собой: Агафья , Анисия, Татьяна Марковна. На следующей программе мы с вами поговорим о нравах Обломовки и увидим, что женщины и там вели себя примерно также.
Конечно, самый загадочный образ, волнующий всех и по сей день – это образ Веры, ее удивительная прямота, честность, замкнутость, задумчивость. Это романтическая девушка, напрочь лишенная какой-либо пошлости, какой-либо хитрости. К хитрости, в некотором ее роде, она прибегает только тогда, когда избегает Райского, его преследований. Но он так противен в своих домогательствах и умничаньях, что я целиком и полностью на ее стороне.
Ее падение, то, что она доверилась страсти и то, как она об этом рассказала, как болела, как переживала, с кем и как смогла поделиться. И как потом отвергла Марка, который, признавая ее победу, написал ей письмо и передавал, что мол ну ладно, раз уж мол так надо, давай поженимся. В этом вся мудрость — она понимает, что нет, ей этого на самом деле не надо.
Вот та же самая потребность в любви, то же самое очень точное наблюдение Белинского, который уже проиграл Гончаров в романе «Обломов». Здесь он эту потребность удовлетворил, страсть убита, раздавлена Вера, расстроена бабушка, в диком ужасе все общество. Как это можно было?
Но, слава Богу, еще был образ Марфеньки. Добрая, отзывчивая душа, возилась с птичками, помогала бабушке по хозяйству, лечила крестьянских детей. И именно она, в чем заключается великая мудрость Гончарова, встретила такого же, «подходящего» для нее Викентия и вышла за него замуж. Ведь чудеса случаются и люди находят в жизни именно то, что ищут.
Завершая программу, я хочу сказать о том, что Райский находится под великим впечатлением этих фигур и образов. «Он чувствовал, что три самые глубокие его впечатления, самые дорогие его воспоминания, бабушка, Вера, Марфенька – сопутствуют ему всюду, вторгаются во всякое новое ощущение, наполняют собой его досуги, что с ними тремя – он связан той крепкой связью, от которой только человеку и бывает хорошо.
Три фигуры следовали за ним и по ту сторону Альп, когда перед ним встали три другие величавые фигуры: природа, искусство, история… И всегда за ним стояли, горячо звали его к себе – его Вера, его Марфенька, его бабушка. А за ними стояла и сильнее их влекла его к себе – еще другая, исполинская фигура, другая великая «бабушка» – Россия.
Это отождествление, это сравнение образа Татьяны Марковны Бережковой и великой бабушки, с образом страны консервативной, патриархальной, со своим укладом, со своими преданиями, со своими правилами, со своим удивительным теплом и любовью тоже принадлежит самому Гончарову. Так кончается «Обрыв», это не придумано критиками. В своей статье он сам говорит насколько его увлекали и потрясали эти образы. Еще раз призываю вас, при работе с творчеством Гончарова, если некогда читать сами романы, то лучше прочитать его работу «Лучше поздно, чем никогда».
И, заканчивая, хочу отметить, как много было споров, особенно вокруг бабушки. Как он разрешил бабушке совершить падение, ее образ развенчан. Совершенно не согласна с этой точкой зрения. Если бы этого не случилось, не получилось бы и той глубины у «Обрыва», который произошел между всеми героями, но разве что кроме Марфеньки.
Итак говоря словами Гончарова: «Обе бабушки – и Татьяна Марковна и старое русское общество – оплакали свой «старый грех», разрушивший счастье покоя, тишины и дремоты, – грех недостатка прозорливости, живой заботливости о новых живых нуждах для свежих и молодых сил, грех своего упрямого и добровольного неведения, беззаботности, неосновательных страхов! Они поняли, наконец, что жизнь не стоит, а вечно движется!» Видимо, так можно сказать и сегодня о некоторых бабушках, которые помнят еще другие эпохи и предания своих бабушек и о какой-то невероятной странной духовности нашей страны, о той самой русской душе. А душа – слово женское. А женские образы Гончарова – это просто какое-то чудо, которое чудо и сегодня, и завтра, и, наверное, будет всегда.
На этом наша с вами программа закончена. Всего доброго, до свидания.
СМОТРЕТЬ ПРОГРАММУ ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В РОМАНАХ И.А. ГОНЧАРОВА